Сага о Вигдис и Вига-Льоте. Серебряный молот. Тигр - Страница 35

— Хоть Вадин — и не усадьба ярла, но будет для нас великой радостью, если захочешь ты погостить у моей матери.

— Конечно, захочу, — ответил Успак. — И не много пройдет времени, когда встретимся мы вновь. Ибо приехал бы я в Вадин, даже если бы ты и не пригласил меня.

И он обнял Ульвара, поцеловал его и пожелал удачи. Ульвар отплыл в Норвегию и на четвертый день прибыл в Фолден.

XLIV

Вигдис с радостью встретила сына, и не надоедало ей слушать его рассказы о походе. Больше всего рассказывал он об Успаке, которого считал самым достойным из всех и лучшим другом. И Вигдис сказала, что будет для нее большой честью принимать его, хотя и не сможет никогда она отплатить добром человеку, спасшему жизнь ее сыну.

Она очень горевала из-за Иллюге и устроила большую тризну по нему. Она обещала воспитать его детей, Олава и Ингебьёрг, как своих собственных. И с тех пор они жили в Вадине.

Год шел к концу, и наступило Рождество. И в святую ночь, когда родился Господь наш, люди стали съезжаться на службу в церковь. И Вигдис с Ульваром со своими людьми тоже выехали из Вадина. В тот год выпало перед Рождеством много снега, и было холодно в полнолуние.

И так ярок был лунный свет, что показалось Вигдис, когда она переступила порог церкви вместе со своим сыном, что темно там, хотя и горели лампады перед иконами. Священник красиво пел перед алтарем, и курились благовония. И вошедшие преклонили колена и перекрестились святой водой, читая молитвы.

И когда Вигдис подняла голову и встала, увидела она человека у стены. Он был одет в темный плащ, который он придерживал у шеи, а голову наклонил, так что не видела она его лица, а лишь глаза из-под черных волос, закрывавших лоб. Но она тут же узнала его, это был Льот. Он смотрел на нее, и, когда встретил ее взгляд, руки его задрожали так, что опустил он их. И был он бледен, как мертвец.

Вигдис и сама так задрожала, что вынуждена была прислониться к дверному косяку, и показалось ей, что пол у нее на глазах превратился в реку из крови, и текла река эта между мужчинами и женщинами, а перед алтарем было озеро и крови. Но тут встал с колен Ульвар, засмеялся от радости и протянул ему руку — и поняла тогда Вигдис, кто такой был этот Успак. Она захотела пройти в церковь, но не смогла пойти прямо, а пошла вдоль стены, придерживаясь рукой за бревна стены; и пришла она в угол, где и хотела встать на колени, но женщины подвинулись и освободили ей место у алтаря. Она обернулась и увидела, что Льот стоит у двери и смотрит на нее, а рядом с ним стоит Ульвар. И она пошла вперед, упала на колени и прижалась лбом к стене, а лицо спрятала в ладони.

И под звуки песни бросало Вигдис то в жар, то в холод, и дрожала она, напуганная этой встречей. И поняла Вигдис, что ждала все эти годы, чтобы доиграть игру до конца.

И чем дольше она лежала перед алтарем, тем больше боялась разговора с Льотом. В стене, рядом с которой она лежала, было отверстие у самого пола, и видела она сквозь него снег и слышала топот коней и позвякивание сбруи. И встала она в середине службы и вышла из церкви.

В небе сияла луна. Вигдис побежала по снегу к коновязи и отвязала свою лошадь. Она вывела ее за церковную ограду. И тут за ней из церкви выбежали двое мужчин с такой поспешностью, что забыли даже закрыть дверь, и в церковный двор ворвалось пение псалмов и свет лампад.

Льот схватил под уздцы ее лошадь, как раз когда она собиралась выехать со двора.

— Позволь мне поговорить с тобой, Вигдис…

Она посмотрела на него снизу вверх и сказала:

— Ты совершил столько недостойных дел, Льот, что вынужден скрывать свое имя?

И не успел Льот ответить ей, как стегнула она коня, и дернулся он так резко, что не смог Льот удержать его, и Вигдис направилась на север и все время подгоняла коня, чтобы ехал он быстрее. И когда она приехала в Вадин, то не остановилась там, а отправилась дальше — в Берг. Там жили только управляющий с женой и треллями. Вигдис вошла в зал — он был почти пуст, ибо дом недавно построили, и в зале были только скамьи вдоль стен да стол. Она подбросила дров в очаг и заперла дверь. И там сидела она одна всю рождественскую ночь.

XLV

Когда Вигдис уехала, Ульвар и Льот некоторое время стояли и смотрели ей вслед. Потом Льот обнял Ульвара, поцеловал его и сказал:

— Благослови тебя Господь, сын мой. Ибо не знаю я, что будет дальше.

Ульвар взял его руку, поцеловал и сказал:

— Не знаю, о чем ты говоришь, но если бы был ты моим отцом, то разве оставил бы ты нас?

Льот ответил:

— Правда в том, что не мог я ждать, а твоя мать не хотела поговорить со мной, и все твои слова, что сказал ты обо мне, были недостаточно суровы. И в тот вечер решил я сказать тебе, что я твой отец. Но потом решил я поговорить сначала с Вигдис. Но хочу я, чтобы знал ты, что не ведал я о тебе до тех пор, пока не назвал ты Вигдис своей матерью. И скажи Вигдис, что она уже достаточно отомстила — и всегда я буду скучать по тебе и ни разу не был я счастлив с последнего нашего разговора с ней.

Тут Ульвар обнял его и стал умолять, чтобы поехал он с ним в Вадин. Вигдис никогда не забудет, что спас он ему жизнь и помогал с такой любовью. И, наконец, Льот согласился и поехал с ним в Вадин, но Вигдис там не было. Льот тут же повернул лошадь и проговорил:

— Вот видишь, Ульвар, что ничто не поможет нам — и стоит мне и впредь называться Успаком, ибо никто не вел себя глупее меня — и слишком много времени прошло, чтобы мог я исправить сделанное.