Сага о Вигдис и Вига-Льоте. Серебряный молот. Тигр - Страница 3


К оглавлению

3

— Да, я не могу пожаловаться на добычу, но я всегда думал, что самая большая удача ждет меня впереди.

— Может, и так, — согласилась Вигдис, — но говорят, исландцы очень жадны и не очень держат свое слово.

Льот ответил:

— Я никогда не слышал, чтобы человек отказывался от добра. Но никто еще до тебя не называл меня жадным.

Вигдис рассмеялась и сказала:

— Слова девушки немногого стоят.

— Мне кажется, ты меня ненавидишь, Вигдис, — проговорил Льот. — Да и при нашей встрече ты смотрела на меня неласково.

— У нас не принято слишком много смотреть на незнакомых людей, — ответила она.

Тогда Льот засмеялся и сказал:

— Ты носишь золотую ленту на голове, Вигдис, чтобы выделяться среди своих рабынь?

— Почему бы мне не носить золота, если отец дарит мне его?

Они взобрались на пригорок, вокруг которого темной стеной стоял лес. На вершине холма возвышались поставленные в круг камни, а в середине был жертвенник; но многие из камней повалились, и по всему капищу росли молоденькие березки, рябинки и ели. Кругом цвели травы, и ветер срывал с них вызревшие семена и забрасывал ими Льота и Вигдис, которой даже пришлось отряхнуть платье.

Льот сказал, когда они собирали и ели ягоды:

— Брат моей матери думает попросить Гуннара принять нас к себе в дом, пока мы будем искать лес. Он хочет заплатить ему за еду и постой. Но, может, ты будешь рада, если мы уедем отсюда побыстрее? Мне кажется, мы не очень-то тебе нравимся?

— Мой отец сам решит, кому оставаться жить в его усадьбе. Он никогда не спрашивал у меня совета, но позволяет мне решать за себя все самой.

— Могу себе представить, — ответил Льот и засмеялся. — Ты воинственная и упорная девушка.

— Так говорят, — согласилась Вигдис. — Но ты считаешь меня наглой и дерзкой девчонкой?

— Да, — улыбнулся Льот, — но, кажется, мы стали друзьями?

— Похоже на то, — ответила Вигдис, и они уселись на камень и стали жевать сладкий корень папоротника, который выкопала Вигдис. Когда же они собрались идти домой, Вигдис оставила на земле жреческий нож, и Льот не напомнил ей о нем, а тихонько спрятал его на груди. По дороге они весело разговаривали.

IV

Ветерлиде купил у Гуннара лес. Гуннар не хотел брать с исландцев деньги за постой и просто сказал, что они могут оставаться у него столько, сколько захотят. Когда же Ветерлиде сказал, что им пора в обратную дорогу, Гуннар ответил, что нет нужды так скоро уезжать из Норвегии. Так же думал и Льот, и он старался как можно чаще говорить с Вигдис.

Об этом с ним решил поговорить Ветерлиде, когда они остались как-то наедине. Льот тогда ответил:

— Больше всего мне хотелось бы получить Вигдис в жены, и ни с кем другим я не хотел жить больше, чем с ней. Она приветливее многих женщин, и у нее всегда найдется ответ на любые речи — и вряд ли я смогу найти невесту богаче, ведь она единственная дочь Гуннара. И сдается мне, что Гуннар будет этому только рад.

— Не знаю, будет ли он рад, если ты увезешь ее так далеко от дома. Но кажется мне, что если Вигдис к тебе неравнодушна, то это будет важно, потому что эта девушка сама решит, кого ей взять в мужья. И тебе лучше известно, как она к тебе относится.

Льот тогда задумался и ответил через некоторое время:

— Не так уж легко понять женщину. Часто кажется мне, что я ей не противен, но она быстро меняет свои решения. И может изменить.

— Не думаю, что Вигдис способна нарушить свое слово, — ответил Ветерлиде, — но она горячая девушка и по молодости своей может не сразу склонить голову перед мужем. Мне она кажется очень независимой. И мой тебе совет, не спеши с этим делом. Сейчас мы поедем на север навестить своих родственников, и, когда вернемся, сразу станет ясно, как она к тебе относится и скучала ли она без тебя.

— Я никуда отсюда не уеду, — сказал Льот, — потому что мне неизвестно, что из этого выйдет.

V

В тот же вечер Льот пришел к Вигдис, когда та сидела и шила. Она была в синем платье, и ее золотые распущенные волосы сияли в свете пламени очага. Когда она увидела его, то отложила шитье и встала, чтобы пойти ему навстречу. Но Льот быстро подошел к ней и уселся на скамью. Тогда Вигдис сказала:

— Что заставило тебя прийти ко мне вечером, когда моего отца нет дома?

— Я мало видел тебя эти дни, — отвечал Льот. — И мне бы хотелось переброситься с тобой словечком.

— Но мы говорим с тобой каждый день, — ответила Вигдис.

— Но о многом нам еще не довелось поговорить, Вигдис, и кое-что мне хотелось обсудить с тобой наедине. Ветерлиде сказал сегодня, что я должен знать, нравлюсь ли я тебе. И сдается мне, что я тебе непротивен, но ты произносишь странные речи и часто сердишься на меня, и иногда я думаю, ты недолюбливаешь меня.

— Почему же? — ответила Вигдис. Затем села на скамью, помолчала и не смотрела в это время на Льота. А потом сказала: — Странно, что ты говоришь со мной об этом. И часто мне кажется, что ты слишком торопишься. Я и сама не знаю, почему мы ссоримся. Или, может, ты просто дразнишь меня? Ведь я все свои годы провела в этом лесу, и мало кто к нам приезжал, а ты много ездил и повидал другие страны и людей. И это правда, что часто я сержусь на тебя.

— Я не привык говорить с женщинами, — медленно произнес Льот. — Но из всех, кого я встречал, я хотел бы остаться больше всего с тобой. И ни с кем другим не хотел бы жить вместе.

Вигдис ничего не ответила, и Льот продолжал:

— Ты не будешь возражать, если я попрошу у Гуннара отдать тебя мне в жены?

3